Любовь по-немецки – 2. Особые отношения - Мара Дорст

практически выходим за порог, когда фрау Фрейд окликает меня и просит задержаться. Йенс тут же делает попытку вернуться вместе со мной, но чиновница вежливо и твердо объясняет ему, что хочет поговорить со мной с глазу на глаз. Йенсу приходится нехотя подчиниться, хотя я не сомневаюсь, что снаружи он как обычно тут же приникнет ухом к двери.

Фрау Фрейд предлагает мне снова присесть и спрашивает без обиняков:

– Почему Вы решили снова вернуться?

– Я хочу попробовать наладить свою жизнь с мужем.

– Я получила Ваше письмо, – уже с более жесткими интонациями в голосе говорит она, давая мне понять, что уйти от ответа за пустыми отговорками не получится.

– Да, – выдыхаю я. Всю дорогу я ожидала этого разговора и внутренне готовилась к нему, – все, что я написала тогда, это правда. Но мой муж обещал мне, что такой ситуации больше не повторится. Я хочу дать ему и себе еще один шанс.

Она морщится, словно услышала полную глупость.

– Какие у Вас планы на жизнь в Германии?

– Я хочу окончить школу, получить сертификат знания немецкого языка и начать работать.

Я где-то читала, что немецкие чиновники благосклонно относятся к иностранцам, которые заинтересованы не просто находится в Германии на иждивении, а стремятся работать и приносить пользу государству в той или иной мере. Также им приятно слышать, когда иностранец выражает желание выучить их прекрасный немецкий язык и культуру страны.

Поэтому я поспешно добавляю, что мне очень нравится Deutschland, ее история и культура и я страстно желаю посещать школу фрау Катце, чтобы выучить немецкий. Тут я нисколько не кривлю душой: ходить в школу и учить немецкий язык – это мое горячее и искреннее желание, моя цель и моя мотивация пребывания здесь, по крайней мере, на ближайшие полгода.

Выражение лица фрау Фрейд смягчается. Мне даже кажется, что она вполне удовлетворилась моим ответом. И все же она должна убедиться окончательно.

– Вы действительно уверены в своем решении? Вы принимаете его по собственной воле, не под давлением?

– Нет, это мое решение, и я в нем уверена.

– Ну хорошо, тогда удачи. – она даже слегка улыбается мне и ее вытянутое лошадиное лицо становится на мгновение миловидным.

Я уже берусь за ручку двери, когда она кидает мне вслед:

– И пожалуйста, не пишите больше таких писем. – ее гримаса явственно показывает, насколько неприятно ей говорить об этом и насколько содержание моего письма выходило за рамки приличия.– В следующий раз достаточно просто известить Jobcenter о Вашем отъезде, не вдаваясь в подробности.

Я чуть не сгораю от стыда. Наверное, если бы эта ситуация случилась пару месяцев спустя, я бы сгорела от стыда еще больше: в школе на уроках мне предстоит проходить формат написания писем в Германии. В этой стране четко регламентировано не только содержание официального письма, но и его структура, вплоть до запятых! Вот когда я в полной мере прочувствую и осознаю, насколько шокирующим и вопиюще недопустимым выглядело мое эмоциональное и чересчур откровенное письмо в глазах уважаемой чиновницы!

– Хорошо, если мне придется снова уехать, я просто извещу Вас об отъезде в официальной форме. Но, надеюсь, такого больше не случится, – бормочу я и спешу ретироваться.

Йенс вскакивает с места, нетерпеливо вопрошая:

– Что она тебе говорила?

– Да так, ерунда, – отмахиваюсь я, – спрашивала, надолго ли я вернулась. Я заверила ее, что все вопросы со здоровьем моего отца уже решены и я вернулась навсегда.

Йенс кажется верит мне. Он облегченно выдыхает, и мы отправляемся на другой этаж для завершения процедуры оформления.

Спустя несколько дней я уже еду на свой первый после долгого перерыва урок в школу CJD Göddenstedt и с радостным волнением жду встречи с моими одноклассниками! Просто невероятная удача, что я могу вернуться на тот же поток, в тот же класс, к той же учительнице Рите! Хотя это не столько удача, сколько результат положительного решения директора школы фрау Катце, столь расположенной ко мне.

Кого же я встречаю, когда в первый учебный день отправляюсь в Ильцен? Конечно же Мануэлу! Увидев меня, она устраивает настоящий спектакль. Вскочив с железной лавочки, она бросается ощупывать меня, восклицая:

– Du bist echt??? (Ты настоящая? Это правда ты???)

Потом она открывает мне своих крепкие объятия, и мы целуемся, подставив друг другу щеки.

Самое последнее письмо, подводящее итог всему, что произошло со мной в Германии, я получила именно от Мануэлы, где она упрекала меня в том, что из-за своей любви к пустышке и альфонсу Карстену, я потеряла все, в том числе и любовь такого замечательного мужчины, как Йенс. Мануэла всегда была подозрительно неравнодушна к моему супругу, на что он мне и сам намекал. Во всяком случае, она стояла на его стороне и даже следила за мной по его поручению.

Но, похоже, сейчас она по-настоящему искренне испытывает радость видеть меня снова. И это мне приятно. К тому же, я твердо намерена в этот раз начать свою жизнь в этой стране по-другому, без всяких сердечных ран и увлечений. Я поставила перед собой цели, которые не должны зависеть от моих чувств, и это вселяет в меня твердую уверенность в их исполнении. Все четко по плану: получение сертификата по немецкому языку не ниже В2, затем Annerkennung (подтверждение моего диплома по французскому языку), работа и, как следствие, финансовая независимость от мужа. А после получения постоянного вида на жительство через три года, а затем и гражданства, уход от него и самостоятельная свободная жизнь в Германии. Не забываю я и о перспективах для моих детей и финансовой помощи им и моим родителям.

Я не воспринимаю Мануэлу больше как своего врага или персону, от которой я могу ждать неприятностей. Теперь мне нечего скрывать. Я одна, без любви, без сердечной привязанности и твердо и окончательно поставила крест на своей личной жизни. Пора, наконец, становиться взрослой и здраво смотреть на вещи в мои 48 лет. Германия в лице Мануэлы в буквальном смысле снова открывает мне свои объятия.

Глава 4. Бад Бодентайхская осень

Теплое сентябрьское солнышко светит над маленьким уютным городком Бад Бодентайх. Я иду по аллее в направлении вокзала, чтобы сесть на поезд и ехать в школу. Я до сих пор не могу поверить, что я снова здесь. Ведь последний раз, когда я шла этой дорогой в мае, я была точно уверена, что больше никогда мне не увидеть этих аккуратных улочек, чистеньких, словно игрушечных домиков с их палисадниками, этого флага с гербом Niedersachsen (Нижняя Саксония) над полицейским участком, мимо которого лежит мой путь. Опавшие желуди сочно хрустят у меня под ногами, и я с удовольствием наступаю на них.

Когда-то я считала осень в Германии скучной и бесцветной, введенная в заблуждение ноябрьскими тусклыми пейзажами. Я просто никогда еще не была здесь в сентябре! Я готова тысячу раз взять свои слова обратно, любуясь красотой, окружающей меня. Как может быть скучной и бесцветной осень в местечке, со всех сторон окруженном обступившим его лесом? Я хотела буйства красок, радующего глаз, яркого убранства деревьев в разноцветной желтой, красной и зеленой листве? Теперь я наслаждаюсь этим сполна вместе с чистейшим, словно прозрачным, воздухом, не оскверненным выхлопом автомобилей. Наслаждаюсь невероятной тишиной и безмятежностью маленького немецкого городка, погруженного в вечную дремоту, где никто никуда не торопится и никто не беспокоится о хлебе насущном.

Я знаю, что по пути я не встречу никого в этот утренний час. Только на углу на лавочке перед чьим-то домом я повстречаюсь с моим «старым знакомым»: сделанным из папье-маше в натуральную величину человеком, которого хозяева дома наряжают в разные костюмы в зависимости от времени года. Зимой он будет облачен в красный халат и шапочку Вайнахтсмана, рождественского человечка. Это то же самое, что Санта-Клаус в англоговорящих странах. Сейчас на нем повседневная рабочая кепка и синий комбинезон. Застывшее выражение лица всегда одинаково-приветливое, и я,